Утро окутало полуразрушенные кварталы гетто густой, болезненно подрагивающей дымкой тумана, продержавшейся до девяти часов. Ближе к одиннадцати начал неспешно накрапывать дождь, а небо плотно затянуло свинцовыми тучами. Глядя из окна особняка, Вера Воронецкая приоткрыла ставни, вытянув руку. Несколько мелких капель упали на бледную кожу, скатываясь вниз по запястью.
Воронецкая закрыла окно.
Спустя несколько минут она спустилась по широкой винтовой лестнице Особняка на первый этаж, неслышно прошла мимо горничной и выскользнула за тяжелые двери. Открыв траурно-черный зонтик, лишенный каких-либо отличительных особенностей, Вера, одетая чопорно, словно на чьи-то похороны, направилась пешком в сторону резиденции Ордена, располагавшейся на приличном расстоянии от их семейного дома.
На улицах почти никого не было. Прошмыгнула чья-то тень между каркасами зданий, что-то зашуршало в подворотне, но никто оттуда так и не появился. Домов, практически непригодных для жилья, здесь было намного больше, чем самих живых существ, и кроме того - ни в первых, ни во вторых надобности не было.
"Интересно, что сделали бы с нами, останься мы последними. Григорий оплачивает энную часть расходов Ордена и церкви. Но если не будет гетто, останется ли необходимость в Правящей им семье?.."
На плече вампирессы висела небольшая черная сумка, похожая на те, в которых учащиеся частных школ носят учебники. В ней была папка с бумагами, которые необходимо было передать отцу Фарнезе, несколько чеков и подарок правящей семьи одному из кардиналов Ватикана, с которым у Воронецкого-старшего имелись какие-то свои дела.
Дождь не заканчивался, но и не расходился. До ушей Веры донеслось сдавленное чавканье из подъезда ближайшего здания. Брюнетка тихо прошла мимо, не привлекая к себе внимания и не обращая его на происходящее рядом. Минуя тускло мерцающие окна паба, бывшего одним из входов на арену, где происходили поединки, она задержалась, услышав знакомый голос:
- Вера Григорьевна.
Вера замедлила шаг и обернулась. Улыбаясь щербатой улыбкой, ей помахала женщина (кажется, то была женщина?) из двуполых. Она подрабатывала прачкой в особняке.
- Добрый день, - откликнулась Вера.
- Добрый. А у нашей Мартишки котята родились. Возьмёте, Вера Григорьевна?
- Подумаю. - Вампир бледно улыбнулась. - Извини, Фарида, я тороплюсь. Позже загляну к вам.
- Конечно. Будем ждать.
Когда Вера скрылась за поворотом, Фарида цыкнула зубом.
- Сожрет их, хоть топить не придется.
Воронецкая добралась до резиденции Ордена, когда было почти одиннадцать. Она приложила пропуск первой категории к магнитной двери и вошла в приемную, где секретарь отца Витторио предложил ей чаю и подождать. Сложив зонтик, Вера села на жесткую скамью, обхватив ладонями небольшую чашку и пригубив содержимое. Зеленый чай. Ей такой нравился.
Краем глаза, спустя около десяти минут, девушка уловила чужой голос.
- Она здесь?
Вера не стала вставать и услышала, как секретарь ответил:
- Если Вы о дочери Воронецкого, то да, отче, здесь.
Вера Григорьевна снова отпила глоток чаю, ожидая, пока к ней подойдут.

В приемной Ордена пахло, как в любом канцелярском учреждении: бумагой, пылью, деревом и ко всему этому примешивался едва заметный аромат ладана. Ладан нравился Вере: он ассоциировался у неё не столько с церковной службой, сколько с похоронным ритуалом и мистическим экстазом, который сама Воронецкая никогда не испытывала, но о котором когда-то читала.
Невысокая худощавая девушка встала на звук голоса секретаря, и прошла к дверям кабинета Фарнезе. Спешить ей сегодня было некуда, аудиенция обговорена заранее и отведенное на неё время вампир рассчитывала потратить с пользой: ей отчасти льстило доверие Григория, который, преимущественно, предпочитал решать все вопросы с Орденом и церковью самолично. То ли берег семейство от возможного недопонимания, то ли просто ему это нравилось. Отец Веры был уже слишком великовозрастным вампиром, чтобы от него можно было знать, чего ждать. Иногда Вере хотелось быть такой же непредсказуемой, как родители и Ян, но её безумие было иного качества.
- Salve, отче, - негромко поздоровалась Вера, держа в одной руке сумку с документами, в другой - черный зонтик, влажно холодивший ладонь. - Григорий поручил мне передать Вам кое-что и узнать Ваше мнение касательно некоторых вопросов.
Не дожидаясь приглашения, Вера мягко отодвинула стул и села, аккуратно подобрав под себя юбку, прикрывавшую ноги ниже колен. Придвинувшись к тяжелому столу, Воронецкая отложила зонтик в сторону и открыла сумку, достав из нее картонную папку.
- Последние счета, выставленные в счет содержания особняка, оплачены. Вот они.
Безусловно, семья платила церкви не за обслуживание помещения. Нет, это были счета за само право на спокойную безбедную жизнь поодаль от трущоб гетто, от его сердца.
- Поставьте, пожалуйста, печать и на наши копии тоже.
Голос у Веры был тихий, немного монотонный: девушка целиком и полностью сосредоточилась на листах с числами.
- Если со счетами всё в порядке, я бы хотела обговорить с Вами еще кое-что.
Воронецкая выжидательно посмотрела на мужчину перед ней. Святой отец отличался от многих известных ей лидеров. В нём отсутствовал даже намёк на суетливость, а выверенность его движений сочеталась с общей лаконичностью. Вера впервые оказалась с ним один на один: обычно дела решались либо отцом, либо в присутствии всего несвятого семейства. Однако нервозности приемная дочь Агнешки не ощущала. Она еще в бытность свою человеком разучилась нервничать при общении с власть имущими, замыкаясь в себе и отрешаясь от всего происходящего, но теперь на смену затравленным попыткам абстрагироваться пришло внутреннее равнодушие.

Где-то в глубине души Веру раздражил подобный тон, но нельзя сказать, чтобы чересчур на её взгляд ласковое обращение со стороны священника всерьез задевало Воронецкую. Лет двадцать назад вампир приходила в холодную ярость, встречая такой подход к себе со стороны кого-либо, кроме членов семьи, однако со временем начала относиться к нему философски. Внешне будучи навсегда восемнадцатилетней, Вера Григорьевна в какой-то момент плюнула на многие вещи.
- С удовольствием выпью зеленого чаю, - спокойно качнула черноволосой головой дочь правящей семьи. Ей нравился этот напиток, одновременно тонизирующий и свежий. - Если можно - холодного. - Девушка подвинула к священнику несколько листов с подписями отца. - Здесь и здесь. И печать.
Ожидая, пока Витторио закончит с бумагами, Вера задумалась, умолкла, взгляд её стал отстраненным и словно обратился в какие-то иные миры, как бывало всегда, когда вампир проваливалась в свои размышления, впадая в некую заторможенность. Глядя в одну точку, куда-то за окно, женщина притихла, вслушиваясь в собственные мысли.
"Раньше я никогда не разговаривала с ним один на один, всегда стоя за плечом отца, представляя одну четвертую силы семьи. Что-то меняется. Нечто важное, и никто из нас не знает, что именно, лишь чувствует эту перемену. Вокруг нас или в нас самих?"
Ее взгляд начал блуждать по комнате.
"Ян сходит с ума от Сказки. Глава церковного Ордена предлагает вампиру шоколад, а мой отец отправляет меня как посланника. И туман. Так много тумана в последние дни".
Мысли постепенно начинали превращаться в сложную руническую вязь, теряя оформленность и сплетаясь в одну непрерывную строку. Взгляд болотно-зеленых глаз вампира остановился на собеседнике, в то же время она смотрела сквозь него.
"Что мешает мне прямо сейчас обратить его в свою веру, кроме здравого смысла? Что мешает ему позвать охрану и сжечь меня на солнце? Беспрецедентный случай, когда семья вампиров нашла общий язык с Ватиканом. Подобного не случалось, во всяком случае, так говорит отец. Мы все можем быть друг другу полезны, в том случае, если закрыть глаза на ряд факторов..."
Девушка молчала около тридцати секунд, хотя ей казалось, что гораздо дольше. Ощутив, что её заносит в мутноватый философский транс, Вера легонько наклонила голову, сморгнула и взгляд снова стал сосредоточенным.
- Григория беспокоит вопрос охраны. Он полагает, что сопротивленцы намерены предпринять что-то вроде... решительных действий. Мне неизвестно, откуда ему это известно, однако отец пожелал, чтобы я оповестила Вас. Его волнует вопрос нашей безопасности. Кроме того, есть еще кое-что.
Воронецкая достала из сумки конверт.
- Он передал Вам письмо, где более подробно излагает свои соображения на этот счет. Если коротко - это запрос на дополнительную охрану и тайное расследование. Мы думаем, в особняке может быть шпион.
А теперь настал момент истины. Вера тихо вдохнула, выдохнула и отчетливо произнесла:
- И это кто-то из Георгианцев. Кто-то из сочувствующих бунтовщикам.
Она замолчала. Такое обвинение было очень серьезным и следовало сохранять максимальное дипломатическое спокойствие.
- Если позволите. - Вера чуть запрокинула голову. - У меня есть пара замечаний. Строго говоря... Высказывать их меня не уполномочили, но я думаю, они могут представить для Вас некоторый интерес.